То же перемещение крови, только в более глобальном масштабе, происходит под воздействием эмоций. Находясь под воздействием стресса, организм тоже изменяет систему подачи крови, направляя ее в те органы, которые (как он полагает) нужны вам в данный момент больше всего. Представьте, что вы идете по лесу и случайно наступаете на змею, которая вот-вот вонзит свои ядовитые зубы в вашу ничем не защищенную ногу. Змея рассержена, да и вы не в восторге от встречи.
В этот момент вся кровь устремляется в мозг, легкие и мышцы, чтобы вы в мгновение ока могли сорваться с места и убежать от опасности. В органы пищеварительной системы кровь почти не поступает, поскольку организму не до переваривания, когда нужно спасаться от змеи. Такая реакция называется симпатической («дерись или беги»). Процесс пищеварения в этот момент приостанавливается.
Однако когда вы спокойны, расслаблены, змей поблизости не наблюдается, то организм снова «переключает передачу» и кровь отступает от тех органов, которые были нужны для стремительного бега. Теперь она устремляется к органам пищеварительной системы. Иными словами, организм ассоциирует переваривание пищи с состоянием покоя. Таким образом, лучше всего еда усваивается тогда, когда вы спокойны.
Почему же тогда нам кажется, что после еды нужно чем-то заняться, чтобы сжечь полученные калории? Это совершенно противоречит нашей физиологии и традициям тех культур, которым не свойственно ожирение. Стройные люди все время едят поздно.
Во Франции даже столик невозможно найти до восьми часов вечера. До этого времени рестораны еще закрыты. Однажды мы с Дотти приехали в Париж отметить годовщину нашей свадьбы. С детьми осталась моя мать, поэтому в тот апрельский вечер мы были совершенно свободны и решили найти самый живописный и уютный уголок, чтобы приятно поужинать наедине. Однако мы совершили большую ошибку, отправившись на поиски подходящего местечка в начале восьмого. Все рестораны были закрыты!
Мы все ходили и ходили. Голод с каждой минутой становился все мучительнее, а каблуки Дотти едва выдерживали сражение с неровным булыжником парижских улочек. Наконец ближе к восьми часам мы нашли ресторан, который только что открылся. Официанты смотрели на нас так, словно мы судебные приставы (или, хуже того, туристы). Однако нас пустили, позволили занять столик и посидеть в одиночестве, пока ресторан готовился к приходу посетителей, которые знали, во сколько должен начинаться ужин.